ТЕРЕНТIЙ ТРАВНIКЪ "CIRQULLEUM"

"PINTU"

 

* * *

 

Двенадцать дней имеют цвет,

Имеют вкус и запах,

Живут в них мысли в Тень и в Свет

Средь радости и страха.

 

Три белых дня, три желтых дня

Сливаются с судьбой.

Три изумруда у огня.

Остался жемчуг, сосчитай,

Умывшийся водой...

 

Дели единое на три,

Пусть в каждой части цвет иной,

Теперь склонись же и смотри,

В колодец с полной пустотой.

 

Как жемчуг свой теряет цвет

без теплой кожи и дыханья,

Идет на смену бреду бред,

Надеждой ложь благоухает.

 

Кого избрали, тот уйдет,

И хаос вновь съедает силы,

Пришедший старое сотрет...

Копайте ж новые могилы.

 

И в суете забудут люди

Поклон отдать земле своей.

Письмо отослано, и голод

Придет в их дом на двести дней.

Еще шесть дней он будет жать...

 

Вновь возвращение былого...

Утерян совести язык,

И к желтым дням беда раскола

И ожидание войны.

 

Но помощь тайная идет

От неизвестного хромого.

В том есть обман и есть соблазн,

Но облегченье для больного.

 

Утонет в ряске летней скуки,

Все то, к чему стремились руки.

Никто не хочет потерпеть,

Но знай, растает эта треть.

 

И кто-то вновь начнет сначала

Кроить мундир для генерала,

Украсив золотом наград,

Ему подсыпан будет яд.

 

В руках все золото чернеет...

Три белых дня прикроют стыд

И ожидание посеют

На новый дом и новый быт.

 

Кругом - великая усталость,

Но мать хранит своих детей.

Родится сила там, где слабость

Гуляет в нищете своей.

 

Не верьте тонкому кинжалу,

Не верьте бледному слуге,

Там в языке сокрыто жало,

(Хоть смерть привязана к ноге.)

 

Сойдет с ума великий город,

Его сестра бежит на юг.

Там, где презренный правит молот,

Ее над пропастью сожгут.

 

Два сына князя, уж седого,

Вновь щедро дарят людям сон,

Есть третий, что силен для правды,

Но он в темницу заточен.

 

Вновь женщина на алом троне,

Руками мертвыми к короне

Прильнула, хитрость затая,

Но та, лишь старая змея.

 

А в новой коже старый дух,

Его слова ласкают слух.

А те, кто не стяжал иного,

Расчистят путь для молодого.

Но краток будет миг орла

В стране, где чествуют осла...

 

Когда ж указ прочтут осла,

Ты отсчитай сто двадцать дней,

И ты для мудрости своей,

Увидишь, где источник зла.

 

И хоть соблазн твой мир стяжает,

Но в муках женщина рожает,

Тот, кто претерпит, тот найдет

И радость света и почет.

 

Там, где озера сталью бледной

Разбросаны среди полей,

Грехами старого вояки

Беда преследует людей.

 

Пройдет три месяца от бунта,

И постучатся в дверь к тебе

Две трехпричинные фигуры

На белом снеге в синеве.

 

Их мир тебе не ведом ныне,

Не ведай ты его и впредь,

(храни молчание о сыне),

Чью боль решили затереть.

 

Твое спасение в молчании,

Твой мир в терпении скорбей,

Омой слезой свои желанья,

Вновь свет сияет средь теней.

 

Колено преклони пред ним,

И станет он тебе родным.

Пойми, все за тебя - решится,

Ты можешь только лишь стремиться.

 

SEGREGARE

/ записки из естества /

 

Приходит утро. Новый день...

Среди морей я слышу голос.

То семь прекрасных лебедей

Вернули в мир янтарный колос,

Хранящий в памяти своей

Все то, чему дано свершиться

За тридцать лет и тридцать дней,

И черной птицей возвратиться

На белый снег души твоей...

 

Tabulas 1

 

Вершина холодом объята,

Сжигая в холоде тепло,

Избавит мир от супостата...

А мы, не ведая того,

Ad infinitum продолжаем

Растить кристальное зерно

И в страстном пламени сгораем,

Оставив Небо за окном.

А небо плачет снегом талым

И ищет с нами новых встреч

И звезд мерцанием усталым,

Спешит от горя уберечь...

 

Tabulas 2

 

На юге брань, огонь стеною

И люд тесниться от огня,

Летит шальная колесница

Вечерней тьмой на утро дня.

Кто ищет здесь свободу мысли,

Тот будет в рабство обращен,

Голодный пес отвязан нынче

И лай, и вой его всерьез.

Здесь угрожают чьей-то жизни,

Немало тут прольется слез...

 

Tabulas 3

 

Кто оправдается войною,

Начатой много лет назад?

Я вижу, памятник герою

Окутал лжи зловонный смрад,

И вожака толпа выносит

На окровавленных руках,

И черной ложью, мщеньем, злобой

Кишит, когда-то стольный град.

И тело режется на части,

И каждый член, желая жить,

Стремится вновь к верховной власти,

Где можно кровь чужую пить.

Теперь ни ясно, где начало,

А где конец причудам зла.

Его здесь, будто, и не стало,

Душа “свободою” полна.

Орел, расправив свои крылья,

Закрыл от солнца горный край.

Хоть к власти птица та стремится,

Спугнет ее собачий лай...

Паря средь гор и над равниной

Она взывает дать отпор,

Готово все для отсечения,

И достает палач топор.

Кто виноват, того не будет

Средь трупов на полях войны.

И скоро вас толпа забудет,

Отчизны верные сыны.

В бесславной битве погибая

От выстрела из-за угла,

И в злобе гордой умирая

В когтях взбешенного орла.

Того безумья оправдание...

В устах мудреного осла

Звучит, как самоотрицанье

За те поступки и дела.

О, сколько ты потерпишь горя

От дерзких сыновей орла,

Что устремятся с жаждой мщенья

На села и на города.

И кровь войну приостановит,

Но смерти дух не даст покоя,

Идет бесстрашный, злобный воин

Со всею наглостью свиною.

И беспредел проснется вновь,

Там, где мирская льется кровь.

И боль не меньше, чем от брани

И смерть все также всех подряд,

Обходит, жертву намечая

Среди забеленных палат.

 

И дерзкий план почти удался:

Был город мал и город сдался,

Гонцы, с поклонной головою

Спешат утешить пса войны,

А свиньи, тайною тропою

Уходят в горы до зимы.

И ждет безродовое племя,

Окрасив в зелень свою кровь,

Когда безжизненное тело

Подарит им свою любовь.

 

Все повторится через год

Пойдет народ там на народ.

Свинья, вернувшись к своей грязи

В дворец, разбитый и пустой,

Уступит место старой крысе,

Коварной, хитрой и скупой.

И с юга вновь пойдет худое,

 

Но в центре не до старых ран -

Спешат бродяги и изгои

Набить надорванный карман.

Здесь свои счеты и секреты,

А месть и жажда правят бал,

И сбудутся к зиме приметы

Для тех, кто этой схватки ждал...

 

Tabulas 4

 

Беда стучится в дом зимою

Костляво-ржавою рукою,

Соблазны власти растлевают

Последних, кто был в стороне...

“О tempora, o mores” кровью

Сияет надпись на стене.

И все заплаты разойдутся,

Когда расплаты пробил час.

Безумцы, жалкие безумцы!

Вновь жаждут уничтожить нас.

Сожженный дом и кровь родная

На снег январский пролита,

И тишина теперь чужая,

И режет уши тишина.

 

Cum grano salis восклицает

Трибун над этой тишиной,

Но слово ветер обрывает,

А дети всё в войну играют,

И воет ветер той войной.

Беда придет через границу.

Весной расторгнется союз

И драма кукол, только в лицах

Исполнит волю дивных муз.

Страшна для жизни перемена -

Скорбит и плачет Мельпомена,

Крича - Ars longa, vita brevis

И вот финал - немая сцена.

Пал занавес и разделил -

На тех, кто жив и тех, кто жил.

 

Ad libitum, но только вряд ли

Сей выбор будет до конца.

Стрела достигнет своей цели

С руки умелого стрельца,

Но нет изнанки у той цели

И нету у нее лица...

Несовершенный мир модели,

Где привод рвется без конца.

 

Tabulas 5

 

И вновь рожденный жаждет бури,

А умудренный ищет штиль,

О, сколько в этом мире дури

И каждая имеет стиль,

И громогласно заявляет

О новой вехе бытия,

Но то пройдет, как сон растает,

Мы все уйдем, уйду и я...

Исчезнем. Утренние звезды

Слабеют в солнечных лучах,

И вянут сумрачные розы,

Как тает тонкая свеча...

 

Tabulas 6

 

... и день сотрется и родится

Все то, что умерло с утра,

И наяву тебе приснится

Забытой юности пора,

И детства нежные забавы

Беспечных грез, зовущих вдаль,

И зрелости немая слава

И мудрой старости печаль...

 

HOMОIOSTASIS

 

...И вижу я четыре моря,

Что окружили сушу плоти.

В них много “за” и много “против”,

Но все ж в единстве пребывают

Они, средь внешней суеты,

И в сердце наше направляют

Дыханье призрачной мечты -

И утешают, и скорбят,

И разрушают без опаски,

И созидают дивный сад,

Меняя цвет, снимая маски...

И кто-то больше, кто-то меньше

Омыт от четырех морей

Так будет впредь, и было прежде

Среди времен и средь людей...

 

И вновь мой путь к восходу солнца,

Откуда радость и покой.

Вода смывает след прибрежный,

И тает жизнь, что за спиной.

Осталась, растворившись в сердце,

И там вершит мой новый путь.

И нет возможности исправить,

И нет желанья - обмануть...

 

С востока дует ветер теплый,

Он наш корабль торопит в путь,

Где все не ярко и не блекло

И соразмерено чуть-чуть...

Где не спеша вершатся судьбы,

А между слов идут дела:

Горит огонь под крышей дома,

И светом горница полна,

И хлеб родится от терпенья,

А руки быт прядут из льна,

Вплетая в нити вдохновенье...

И чуб златой и седина

Там, предваряя жажду к жизни

В согласьи ждут святой исход,

В молитве день благословляя

Встречают с полночи восход

Сокрыв сердца от жадной ночи,

Лишь тени их волнуют здесь...

И каждый вздох, как между прочим,

Несет в себе благую весть.

 

Мы начинаем путь из мира,

Чтоб мир нести в душе своей

Любовь разлита на равнинах

И грусть сокрыта, где кипрей

Туманным утром вспыхнет снова

Свечой склонившейся лиловой

От набегающих лучей

Поддавшись солнечному зову.

 

Я путь держу на юг, по стрелке

И вижу, как заточен меч,

Там, где рождается война,

Но как от оной уберечь

Того, кто не желает слышать

Судьбу лишь в ярости вершит

И вновь ведет на эшафот

И смертию иною дышит,

Раскрыв очередной комплот.

 

Провозглашает свою волю,

Вступая в долгий жаркий спор,

Играя в жизнь с чужою болью

И дав любезности отпор,

И разрешенья не спросив

Диктует свой императив.

И мне твоя печаль знакома,

Царица власти, Белладона.

 

А силу, что провозгласила

Здесь новый стиль и верный быт

Чтоб было впредь все как и было -

Лишь смерть в бессилье обратит.

 

Я вижу как огонь войны

Несут заблудшие сыны

Стяжая удаль на крови...

Эй, ты, бесстрашный волонтер,

Хвала тебе, да и позор,

Безумный, гордый и слепой

Герой толпы... ее изгой.

Адепт уродливых триумфов -

Ты ищешь бури, жаждешь бунтов -

Где случай лишь имеет власть,

Где можно без вести пропасть.

И мстить за то,

Тем кто-то живет,

мешая этим тебе жить.

И суд вершится за два вздоха:

Достать топор, да отрубить.

Война отныне alma mater ,

А псов войны рождает власть.

Известный вам здесь древний автор

В игре диктует свою масть.

 

И обезумели от счастья,

Но что за счастье без ума?

Так пьяный радуется жизни,

Хлебая чаркою со дна

Осадок дней и слизь столетий

И сердца ложных междометий,

Упившись властию сполна...

Но... рвется тонкая струна,

Что жизнь держала здесь над тле-ном,

И смерть уж мчится тут по венам,

А на устах дыханье тьмы...

 

Эй, вы, пропавшие сыны,

Склоняюсь перед горем ваших

Детей, сестер и матерей,

Отцов и жен, и братьев младших,

И многочисленных друзей.

Но только что утешит в горе

За вас, оставшихся в живых:

Слепая жизнь - немая доля,

Минутный бой и вечный стыд.

 

Я отплываю в скорбной лодке

От берегов большой беды,

Окончен день и снова осень

И серп спадающей луны...

 

От расставаний до свиданий

Лишь жизнь случайная мелькнет...

Тот, кто найдет себя в изгнании,

Тот мир в душе своей найдет

И вечер, полный ожиданий...

И птиц осенних перелет...

Искать себя в долине лет

Хоть тьма кругом, но виден свет.

 

Здесь каждый знает, каждый помнит

И светел разум в той стране

И долг - чтоб вовремя исполнить

О чем мечталось на войне.

 

Разумность - здесь всему наука,

Добро творится лишь тогда,

Когда бездомная старуха

С известным именем Беда,

Напомнит явно о себе,

Клюкой стуча в дома влюбленных

Иль в разум целеустремленных...

И здесь на газовом огне

Лютует зверь, съедая сердце...

 

Что может плач вдовы утешить?

Здесь мнение диктует все -

Учись скрывать себя от взоров

И на вопросы отвечать

С улыбкой мима, только споры

Здесь не приводят к новизне

И бесполезны разговоры...

 

Я слышу детский плач - извне

То чьи-то сплетни, чьи-то ссоры.

Театр действия и жеста

Перемещений с мест на место

Наук лукавых и искусств.

 

Но от рожденья мир тот пуст,

Отцвел за день и высох в миг.

Уродлив он, почти безлик,

Захлебываясь от рекламы,

Чтобы продать свою нужду,

Ученые не имут срама,

Открытья делая за мзду.

 

А сердце стук, да стук по ребрам.

Грудной садок для чувств моих

Закрыт, а птица ищет света

И ищет ласку рук твоих.

 

Печаль струится лунным светом,

Там ночь как день, где нет и дня

И остается без ответа

сестра, любимая моя...

Здесь тихий голос, колыбельный

И грусть животворящих слов

И память, шалью слез осенних,

Укрыта от тревожных снов.

 

В дали, завьюженной и хмурой,

Сокрыт под снегом конный след

Исчезло счастье от терзаний,

Да, и несчастья больше нет.

 

Художник с синей бородою

Вздыхая, сетуя мне вслед

Рисует вялою рукою

Меланхолический портрет.

 

Зима укроет белой шубой

Весь мир, свернувшийся в калач.

На старой скрипке вечной вьюгой

Рыдает брошенный скрипач.

Чу, слышишь, ветер завывает -

То плачет скрипка по любви

И ждет, когда душа оттает

И воспылает чистотой -

Пой песню ветер о скитаньях

И о разлуке песню пой!

 

Четыре моря омывают:

Четыре мира исполняют

Закон для поиска, мой друг.

И дивный цвет тот не исчезнет,

И не иссякнет нежный звук.

 

Открою жизнь в душе своей,

Чтоб утолить в ней жажду к жизни...

За долгим днем,

Шел быстрый год,

Ну, а за ним -

Промчится век...

 

И, вновь родится человек

На перекрестке всех времен.

И вспыхнет жизнь средь суеты,

Как след сорвавшейся звезды...

 

CARPE DIEM

 

Два мнения стоят у власти...

Готовы биться до конца

Шесть кузнецов чужого счастья,

Разбив последние сердца.

 

Но поворот событий странен -

Не угадать историй ход,

И слон с доски ладью снимает,

И вновь свободен эшафот.

 

Дан шанс другому в этой смуте

На трон воздвигнуть свой диктат,

И содрогнется сердце власти,

И удивится стольный град.

 

А во дворце война соблазнов

И тени старых генералов

Гуляют, ужас наводя на

Доморощенных вассалов,

Что ныне вроде бы князья...

 

Там стены знают жизнь того,

Кто в них грызется за успех.

Перестановка на доске

Фигур для будущих потех.

 

На юге льется кровь для тех,

Кто хочет быть и там и здесь,

Семь лет пройдет и все уйдет,

Останется во тьме народ...

 

Вновь возрождать свой древний мир,

Ища заплаток для тех дыр,

Что им оставила война,

Но до нее там их сполна

Развилось в лживой их природе,

И слышен плач о том народе,

Что в гордости своей пропал,

Хотя с колен на ноги встал.

 

...Кто больше всех шумит и знает,

О том забудут навсегда,

И он найдет покой в изгнаньи,

Закончив путь свой без венца.

 

Другой в своей обиде слаб

И на распутьи он споткнется,

И хоть во многом будет прав,

Но в миг последний отвернется...

 

Среди печали есть иной,

Кто правит вялою рукой,

Того, кто нынче при параде

И прославляется толпой,

Приговорив опять к награде

Себя и вечный свой покой...

 

И потрясеньям нет предела

За тот беспечный беспредел.

Болезнь идет по тропам тела

То - есть итог от прошлых дел.

 

Восток еще не раз заплачет,

Хоть он далек от очага.

Его возможности растратит

В столице щедрая рука...

 

Тревожна здесь весна для многих

Через два года вновь печаль...

Но будет радость для убогих,

В ком свет прольется сквозь вуаль

Всех скудных дней своей истории...

 

С трудом, но встанет дивный храм,

Как страж меж небом и землею

На зависть тления полкам,

На радость тем, кто был изгоем...

 

Для мира сумрачных надежд,

Но свет преобразит невежд,

Для света нет врагов, а только

Есть оступившийся, что вслед

Ступал неверною походкой.

 

Здесь нет ни первых, ни последних,

Но есть больные и есть врач,

И кто начнет свой путь сначала,

Того помилует палач...

И примет врач в свои палаты

И даст возможность видеть свет.

 

И взгляд, сожженный блеском злата,

Прочтет невидимый совет

И ухо, что от лести сгнило,

Услышит пенье сладких струн

И ум коснется свет незримо,

Спасая от тяжелых дум.

 

А сердце, треснувшее прежде,

Вновь цельность жизни обретет,

И дух возрадуется правде,

Душа ж блаженный плач прольет...

 

И мир в дыхании воцарится,

Прославив своего Творца

И жизнь в природу возвратится

Для ожидания конца...

 

Когда иное канет в Лету,

Иное устремится ввысь,

Туда, где есть на все ответы,

Чиста и лучезарна мысль.

 

И где душевные томленья

Омыты ясностью, мой друг,

Там смерти нет, а с нею тленья

И долгих, скучных, ложных мук.

 

Сокрыта тайна... Наше сердце

Не видит дальше, чем глаза...

Приходит радость ниоткуда

Да и уходит в никуда.

 

И не хватает только вздоха

И сил, чтоб встать и сделать шаг.

Так начинается несчастье,

Так в сердце к нам приходит враг.

 

Врага молитвой побеждая,

Себя ты сможешь сохранить,

И знанья обретешь, не зная,

И сможешь верить и любить.

Не мудрена сия наука,

Когда твои дела от духа,

Но мир стяжи в твоей душе,

Чтоб отыскать себя средь пепла

После войны себя с собой...

 

Не просто здесь ответ найти,

Хотя иного нет пути...

Иль славься сам, иль прославляй

Того, кто пребывает в славе.

 

Найти себя возможно только,

Когда ты отдаешь себя,

Наполнив сердце чужой болью,

И всех прощая и любя.

 

Отвергнув зло, изгнав, исторгнув

Из мыслей и из сердца вон,

Ты будешь милости достоин

В пересечении времен...

 

Tabulas 7

 

Во славу все дела и судьбы,

Что здесь прославили Творца

И нет числа светилам духа,

Да и не будет им числа.

 

И будет жизнь, пока на свете

Все, что оставлено в Завете,

Хотя бы все кругом смешалось

Исполнит добрая душа...

 

Pintu

 

И воля в том, чтоб в этой жизни

Нам научиться дальше жить...

 

Надеясь, уповать на Бога,

Молиться, верить и любить...

 

В смиренном сердце – мир

 

и радость,

 

и встреча...

 

Июнь, 1995