Суламифь

I

 

Сибирь - раздольная страна.

И в центре той Сибири

Девчоночка одна росла

Глазенки, как сапфиры

 

Ей имя было Суламифь,     

Но Председатель - гнида:         

"Какая, на фиг, Суламифь, 

Ты будешь Степанида.

 

Одна на всех у нас страна,

Равны все поголовно.

Или быть может ты вольна

Плевать народу в морду".

 

И, приподняв со стула зад,

Зашедшись от бронхита,

Вручил ей сухо аттестат

На имя Степанида.

 

 

 

А в сердце аромат олив

И бьется имя Суламифь.

  ***

 II                             

А вскоре началась война

Мужчин не стало боле,

И трактор девочка сама

Теперь выводит в поле

 

И пашет, пашет ночь и день.

Ведь ей износу нету,

А трактор встал, не трень не брень.

Что делать? Нет ответу.

 

Ответ, конечно, очень строг:

За срыв программы сева

Взять Председателя в острог.

Всем ясно, что за дело.

 

Но всех умней она была,

Девчонка Суламифь.

И трактор вскоре завела,

Деталь из кедра смастерив.

 

На грудь ей вешает медаль

Тот Председатель - гнида:

"Тебе и ордена не жаль,

Товарищ Степанида!"

 

А в сердце аромат олив

И бьется имя Суламифь

  ***

  III

 

Война пьет кровь и ест людей,

Но жизнь неодолима.

Мощней Амур и Гименей,

Чем Аресова сила.

 

 

Пошел войне четвертый год,

Всех женщин истомила.

И вот одна в мужья берет

Калеку Никодима.

 

Хоть и калека Никодим,

Но все-таки мужик.

И бабам завидно другим,

Что он не к ним приник.

 

Играли свадьбу всем селом

И Председатель тоже.

Грибы, картошка, самогон,

Краснеет его рожа.

 

 

И, закусивши огурцом,

Он так сказал игриво:

"А может, в кустики пойдем,

Товарищ Степанида?"

 

А в сердце аромат олив

И бьется имя Суламифь

  ***

    IV

 

Вот бык, проснувшись, замычал,

Колхозниц разбудив,

А в поле трактор застучал

Девчонки Суламифь

 

"Поспать"- стучит мотор - "поспать",

Всего хотя бы минут пять,

Но вот заглох ... едрёна мать!

Придется ремонтировать...

 

Проснулся, выпил браги ковш,

"Болеет" председатель - гнида.

Запала в его пьяный мозг

Товарищ Степанида?

 

 

Он в поле... Дышит горячо.

А там... библейский миф,

Обнявшись с гаечным ключом,

Спит дева Суламифь.

 

Её хватает он за грудь,

Бормочет про любовь,

Но вместо губ встречает ключ,

Ну, и конечно, кровь.

 

Изматерив, войдя в кураж,

Шепнул ей ядовито:

"Спишь на работе - саботаж,

Товарищ Степанида".

 

А в сердце аромат олив

И бьется имя Суламифь.

 

            ***

  V

 

Осень покрыла паутиною,

Дождем слезоточа,

Дома, присевшие униженно,

Как в ожиданье палача.

 

Сельчане, в оцепенении

В молчанье прячут страх.

Пришло его явление

В смурных тыловиках.

 

Они, как бы невидимы,

Приехали впотьмах

В избушку Степанидину

Открыли дверь вразмах.

 

В нос ткнули предписание.

На сборы пять минут.

Короткое прощание.

И вот, её ведут.

 

 

 

 

Взглянула со страданием

Сквозь горькую слезу

На мать с благословением

И на свою избу.

 

Один, со злостью классовой,

Прокашлял, будто мимо:

"Стрелять их надо массово,

Таких, как Степанида".

 

А в сердце аромат олив

И бьется имя Суламифь.

 

            ***  

VI

 

Неурожай в сей год не скрыть.

Ослабли власти вожжи?

Сажали мало, может быть?

А, значит, надо больше.

 

"Ты нашей Родине угроза:

Вот саботаж, вот покушенье

На председателя колхоза" -

Прими народное решенье:

 

Именем ... и тра-та-та...

...Ст.58-14. Контрреволюционный саботаж, т.е. сознательное неисполнение кем-либо определенных обязанностей или умышленно небрежное их исполнение со специальной целью ослабления власти правительства и деятельности государственного аппарата, влечет за собой -- лишение свободы на срок не ниже одного года, с конфискацией всего или части имущества, с повышением, при особо отягчающих обстоятельствах, вплоть до высшей меры социальной защиты -- расстрела, с конфискацией имущества.

И ст.58-8. Совершение террористических актов, направленных против представителей Советской власти или деятелей революционных рабочих и крестьянских организаций, и участие в выполнении таких актов, хотя бы и лицами, не принадлежащими к контрреволюционной организации, влекут за собою — меры социальной защиты до лишения свободы на срок не ниже трех лет, с конфискацией всего или части имущества.

6 июня 1927 г. (СУ № 49)

...,

Поскольку раньше не судима,

Осуждена к 8 годам,

Гражданка Степанида».

 

А в сердце аромат олив

И бьется имя Суламифь.

 

              ***           

VII

 

Слез больше нет, лишь в горле ком

У зечки Суламифи,

Одета в робу с номерком

И волосы обриты.

 

В колхозе тот же рабский труд,

Привыкла напрягаться.

Ну, а Сибирь и там и тут,

Её ли ей бояться.

 

В телячий засранный вагон

Битком набили баб.

Засов издал прощальный стон,

На Омск пошел этап.

 

Еще в Советской школе

Писали мы: "РАБЫ НЕ МЫ"

С ошибкой в одном слове.

Пора ошибку исправлять

И слово правильно писать:

"РАБЫ НЕМЫ".

  

Колонной темной, по пяти,

Втекли они в Омсклаг

(Скотам намного лучше жить

В её селе в хлевах)

 

Их 800 сидит, почти,

Бараки доверху забиты,

На время взятых от сохи

Невольниц, вроде Степаниды

 

А в сердце аромат олив

И бьется имя Суламифь.

 

            *** 

  VIII

 

Омсклаг обычен был в укладе.

И потянулись долгие года

В грязи, парашах, голоде и хладе,

В неделях непосильного труда.

 

 

На год бы Чарльза Дарвина сюда

В статье «О видах» дописать финалы.

Себя отнес бы он к виду "доходяг",

А выжили бы "волки"и "шакалы"

 

Нам мерзок буржуазный гуманизм,

Мы сделаны из закаленной стали.

Вы в странах, где гнилой капитализм,

Встречали ль женщину на лесоповале?

 

Понятно Вам, зачем сей стих?

Без долгой подготовки

Назначили бригаду их

На лесоразработки.

 

"На трактор кто?" - "Однако, я"

Она сказала, из шеренги выйдя.

"Трелевка, баба, ждет тебя."

А за спиной: "Счастливчик, Степанида".

 

 

А в сердце аромат олив

И бьется имя Суламифь.

 

             ***

 

IX

 

На то и сибирячка Суламифь,

Ее здоровье и характер только крепли,

А сердце просыпалось для любви,

Но не было достойных в этом пекле.

 

Однажды, ночью, как всегда,

Пришел этап в мужскую зону.

С этапом прибыл Соломон Когна

Иль "Моня Ферт" сказали б по-блатному.

 

Был Моня сыном зам.наркома

Вельмож партийных много повидал.

Отец не раз приемы делал дома,

А Моня их карманы проверял.

 

Сначала был наказан он отцом,

Потом пошли короткие посадки.

Он сделал это дело ремеслом.

А где отец? Вы любите загадки?

 

Теперь Когна - король воров,

Красив, начитан, словом ферт.

Среди бывалых зеков

Большой авторитет.

 

И за "колючкою" разок

Прошел он как-то мимо.

Ее подруга ткнула в бок:

"Смотри-ка, Степанида".

 

А в сердце аромат олив

И бьется имя Суламифь.

 

            ***

Х

 

Весна-красна согрела кровь

В заиндевевших зеках

И поют песни про любовь

Бурундуки на ветках.

 

Амур и в зоне властелин.

Миг мимолетной встречи

Сердечко девичье пронзил

Своей стрелой навеки.

 

В барачном полузабытье

К ней входит Соломон -

Нет вечной мысли о еде,

Ведь рядом стоит ОН.

 

Был Моня Ферт, красивым вором.

Глаза, как антрацит,

И вот, он ненасытным взором

В сапфиры Степанидины глядит.

 

 

Они, с сиянием в глазах,

Свернули вглубь тайги.

В постель на ягельных коврах

Обнявшись, прилегли.

 

Он, словно нож, в нее вонзил

До самой рукоятки:

"Красива ты, как Суламифь

В одной Купринской сказке!"

 

А в сердце аромат олив

И бьется имя Суламифь

 

            ***

XI

 

Так роковая связь имен

Взаимно страсть их распалило.

Судьбой союз их предрешен,

Им небо двери в рай открыло.

 

Любви примеры высоки,

Но ярче звезд и горше соли,

Всему ГУЛАГу вопреки,

Любовь, которая в неволи.

 

Седьмая ночь сгустила мрак

Над их гнездом укромным.

Уже в бараке зечки спят

Сном тяжким, беспокойным.

 

Как молодой олень на гон,

Срываясь в буераки,

К своей Любви стремится он...

Залаяли собаки.

 

Какой-то нервный конвоир,

Незнающий Устава,

В лес очередь свинца пустил.

И... Короля не стало.

 

Всё, господа, сломалась лира,

Достойных слов мне не найти,

Лишь сжалось сердце конвоира

От воя бабьего в ночи.

 

А в сердце боль и чернота

И имя светлое Христа.

 

             ***

   Эпилог

 

На кухне, в «двушке» типовой

Остывший чай и рядом сушки.

Сижу с поникшей головой

И слушаю рассказ старушки.

 

Она, прижавшись к косяку

Двери своей квартиры,

Рассказывает жизнь свою,

Прикрыв глаза – сапфиры.

 

 

 

Речь монотонна и ровна

Ни пауз, ни надрыва,

Всю горечь выплеснув до дна,

Умолкла Степанида.

 

И в наступившей тишине,

Красива, как Мадонна,

Горячий чай подносит мне

Наталья Соломоновна.

 

А в сердце аромат олив

И бьется имя Суламифь.

 

            ***

 

Александр Дэ Оберлихт

                       13.03.2009