Как мы снимали кино часть первая

Писать киносценарии я начал совершенно случайно. Летом 2015 года, во время отпуска за свой счёт, я провёл неделю в гостях у одного замечательного человека по имени Алексей. Старшему внуку Алексея исполнилось восемнадцать лет, а младшей дочери одиннадцать. Но для меня он был интересен тем, что в его голове хранилось множество интересных историй, которые он пытался выразить в виде сказок, рассказов, киносценариев. Вот для этой цели меня и пригласили. Чтобы я или записывал то, что Алексей мне расскажет, или расшифровывал то, что Алексей ранее наговорил в диктофон. Обработать такое количество материала за неделю было невозможно, поэтому я пообещал Алексею, что продолжу заниматься литературной обработкой его творчества в свободное от работы время.

Я человек слова, и работа над сказками и сценарием была продолжена. Сначала Алексею нравилось то, как я работаю над его словами, а потом он мне позвонил, и сказал, что всё, что я написал, это полная ерунда, и что никто не будет это ни читать, ни смотреть. Спорить я с Алексеем не стал. Хозяин барин. Тем более, что всё выглядело логичным. По своему мировосприятию мы абсолютно два не похожих человека. Алексей прагматик с техническим образованием, а я гуманитарий, часто использующий такой приём изложения материала, как иносказание. Так что наш творческий союз распался, не создав, по сути, ничего.

Но если сказки Алексея в моей голове не отложились, то вот идея сценарная засела крепко. Правда, Алексей рассказал мне не всю историю, а где-то около половины, да и то без конкретики. Чем история заканчивалась, мне было неизвестно. И тут я поймал себя на мысли, что мне самому интересно, как эта история могла бы завершиться. Мнение Алексея имеет место быть, но оно вовсе не приговор. У каждого художественного произведения найдётся свой читатель, слушатель, или зритель. Другое дело, что художественным произведением может быть и слово из трёх букв на заборе, нравится это кому-то или нет. Короче говоря, я дописал историю до конца так, как она представлялась мне на тот момент.

Написав свой первый сценарий, я понял, что мне это очень интересно. Начиная от формы, в которой сценарии пишутся. Инструкция по написанию сценария поместилась на семидесяти двух страницах формата А4. Всю её я, конечно, не выучил. Но основные моменты запомнил.

За полтора года я написал два полнометражных киносценария, и несколько короткометражных. Насколько они интересны для постановки фильмов и сейчас для меня является загадкой. Однако, это привело к тому, что однажды, когда моими стихами восхитилась женщина, которая назвала себя режиссёром кино, мне было что ей показать.

В свою очередь, она пригласила меня прийти на просмотр любительских фильмов, которые отбирались для программы одного из многочисленных фестивалей любительского кино Питера. Я с удовольствием принял это предложение.

Просмотр проходил на третьем этаже русско-немецкого центра, что находится на Невском проспекте. В зале сидело человек 10, которые могли высказать своё мнение по воду любого фильма, показанного в аудитории. Мне было что сказать, и я не стал ограничивать себя в выступлениях. Так, о двухминутной зарисовке летнего дождя на садоводческом участке я говорил минут пять. После чего моё мнение о каждом фильме стало просто обязательным во время обсуждения.

После обсуждения режиссёр представила меня публике. Народ удивился, узнав, что к кино я не имею никакого отношения. Однако, принимая во внимание известную фразу о том, что поэт в России больше, чем поэт, удивляться перестали. И рассказали мне о том, что они снимают, и как часто это делают.

Моя новая знакомая носит красивый сценический псевдоним Любава. Её фильм тоже был представлен для просмотра. Но он был игровым, в отличии от всех остальных. И вот там, на этом просмотре, Любава предложила мне написать для неё сценарии на тему духовных ценностей. Более конкретно она пообещала написать чуть позже. Пока ей было достаточно моего согласия.

Через несколько дней я получил по электронной почте список из семи тем. Темы шли парами, как бы в противовес друг другу. Например, семейные ценности и развод, сребролюбие и меценатство. Содержание было отдано мне на откуп, и я принялся штурмовать интернет в поисках материала.

Фильм должен был быть документальным, но допускались и игровые моменты. Мысль о том, где мы возьмём артистов, меня не волновала. Моё дело написать, а уж потом режиссёр пусть ищет актёров и места для проведения съёмок. Конечно, ничего фантастического в моём сценарии не было. Банальные семейные сцены, какие происходят в каждой семье. Но самым главным героем в моём сценарии получился закадровый голос. Ему выпала миссия объяснять происходившие события в кадре и философствовать на тему морали. Всё бы хорошо, если бы не одно «но». Текст был взят целиком из интернета, и, не смотря на его правильность и логичность, мне, как сценаристу, этого показалось мало.

Я вспомнил фильм Юрия Калика «Любить», снятый в 1965 году. Там режиссёру удалось смонтировать документальные кадры, художественную съёмку, цитаты из Библии, и, самое важное, высказывания отца Александра Меня, впервые появившегося на экране. Мне очень понравился это приём, использовать личное мнение представителя церкви в фильме, где речь идёт о любви. Я подумал, что это именно то, что не хватает моему сценарию. Высказываний священника. Но не в виде проповеди, не в виде агитации. Ни в коем случае. Это должна быть беседа зрителя и церковнослужителя, где зритель может только смотреть и слушать. Соглашаться с услышанным или увиденным вовсе не обязательно. Главное, - думать о том, что ты видишь и делать выводы. А они могут быть разными.

Итак, нам для съёмок понадобился священник. Я рассказал об этом Любаве, и она обещала помочь организовать встречу с кем-то из них. Лично у меня в церковной среде знакомых не было, а обращаться в ближайшую церковь за помощью не стоило. Что касается Любавы, то круг её знакомых был намного шире моего, а её возможности мне были не известны. Единственное, что я понимал чётко, - это то, что сначала надо со священником переговорить.

У нас должен был появиться контакт, взаимопонимание. Была ещё одна причина, о которой мне сообщила Любава, которой я сам не придал сначала значения.

Любава хотела, чтобы фильм могли смотреть как обычные зрители, так и глубоко верующие люди. В церкви есть не только библиотека, но и фильмотека. Так что нам, честно говоря, требовался грамотный консультант. Так что не было ничего удивительного в том, что встречу с работниками культа Любава назначила возле Лавры, возле станции метро «Площадь Александра Невского».

На встречу Любава пришла не одна. Рядом с ней стоял высокий полный мужчина, который ассоциировался у меня с Карлсоном, вышедшим на пенсию. Мужчина представился мне, как

Александр. В руке он держал файл с документами. Сверху лежал мой сценарий с пометками, сделанными простым карандашом.

- Рад Вас видеть, Андрей, - сказал Александр вкрадчивым голосом. Сейчас я уже привык к такой манере Александра произносить слова. Он произносит их, и одновременно думает, а не будет ли обидно кому-нибудь услышать то, что он скажет. На самом деле, это конечно, не так. Но отделаться от своих первых впечатлений у меня пока не получается.

- Тут вот какое дело, - Александр продолжал вводить меня в курс дела, - нам назначили встречу в Лавре. Но человек, с которым у нас должна была состояться встреча, на звонки не отвечает. Вот мы с Любавой думаем, что нам делать дальше?

- Он просто не отвечает на звонки, или у него телефон вне доступа, - спросил я первое, что мне пришло на ум.

- Вне доступа, - посмотрев на меня добрыми, как воздушные шарики, глазами, ответил Александр. И тут же добавил, - но мы можем связаться с тем человеком, кто организовал нам встречу с тем, кто не отвечает на звонки.

Встречу с церковными работниками я представлял себе несколько иначе, но выбора в сложившейся ситуации у нас не было.

- Ну, так звоните, Александр, - пожала плечами Любава, - кто-то должен с нами сегодня встретиться.

Александр не торопясь нашёл в мобильном телефоне нужный номер, и нажал кнопку вызова. По облегчённому выдоху я догадался, что соединение состоялось.

- Добрый день, - Александр назвал абонента по имени и должности, но они в моей памяти не сохранились. Разговор продолжался около двух минут. Александр в краткой и вежливой форме пояснил, что с нами не только никто не встретился, но и не отвечает на наши звонки. В результате мы стоим перед входом в Лавру в совершенной растерянности, и не знаем, что делать дальше. А дальше нам посоветовали обратиться к секретарю, у которой наверняка есть полная информация о том, где находится её непосредственный начальник, или, по крайней мере, в какое время он сможет для нас освободиться.

- Это для меня новость, - задумчиво произнёс Александр, убирая телефон в карман, - оказывается, в церкви есть секретари.

- А как же! – ответил я, - это же коммерческая организация. Кто-то должен решать финансовые вопросы, вести бухгалтерию.

- Вы знаете, Андрей, - Александр, казалось, думал о чём-то более высоком, чем о штате сотрудников Лавры, - я с Вами соглашусь. Церковь, безусловно, организация, и, безусловно, очень богатая.

- А где нам найти секретаря, - поддержала нашу беседу Любава, - я, например, ничего тут не знаю.

- Можно у аборигенов спросить, - предложил я такой путь развития событий, - наверняка нам добрые люди подскажут, где именно нам его найти.

- Аборигены говорите, - рассмеялся Александр, - ну, что же. Пойдёмте искать аборигенов.

Пока мы стояли и разговаривали, пошёл снег. Мы тоже пошли искать секретаря. В лавре я бывал до этого дня трижды. Первый раз, когда записывал здесь свои стихи на диск «Голоса русских поэтов», второй раз посещая могилы захороненных тут известных людей, третий раз на концерте Натальи Сорокиной. Наталья пригласила меня послушать её выступление, мотивируя тем, что в концерте прозвучит песня на мои слова. Я не только пришёл сам, но и привёл своих хороших знакомых. Однако в программе концерта пришлось делать изменения. Из-за нехватки времени несколько песен пришлось из выступления убрать. Так что лично я нисколько не удивился, когда не услышал знакомую мелодию во время концерта.

Концертный зал в лавре находится слева по ходу движения недалеко от входа. Нам же предстояло пройти вглубь, пересечь дворик наискосок. Именно там и скрывалась канцелярия, в которой сидел нужный нам секретарь. Я почему-то был уверен в том, что это женщина.

Пока мы шли по указанному нам направлению, Александр попросил меня изложить своё видение того, что с нами в данный момент происходит. Ставить вопросы ребром для Александра совсем не характерно, как оказалось со временем. Он старался одним выражением выяснить суть происходящего, но сделать это очень аккуратно, не обидев никого из окружающих. Совместить не совместимое в одной фразе у Александра не получалось, поэтому он говорил длинными сложно сочинёнными предложениями, словесным оборотам в которых позавидовал бы граф Лев Толстой. Поэтому часто Александра собеседники не дослушивали, и предлагали своё видение происходящего. На что Александр произносил свою коронную фразу, - «Разрешите, я Вас перебью!» После чего, не получив у спрашиваемого разрешения, продолжал дальше излагать свою мысль, начало которой уже не всем слушатели отложилось в памяти. Перебивал Александр так часто, что я решил приклеить ему это прозвище. Итак, Александр превратился в мистера Перебью, оставаясь при этом милым и добрым человеком.

Кстати сказать, когда сказал Александру про его новую партийную кличку, он только посмеялся в ответ. Это была добрая примета. Людям, у которых нет чувства юмора, надо давать инвалидность. У Александра с этим чувством всё в порядке.

Что касается ответа на вопрос Александра, то у меня никакого мнения ещё не сложилось. Необязательных людей можно встретить в любой организации. Ну, почти в любой. Так что, отсутствие ответа на звонок ещё ничего не значило. Лично мне было всё равно, кто именно готов выступить у нас главным героем. Главное, чтобы это было сделано по доброй воле, и мысли, высказанные вслух, были бы интересны не только их произносившему.

Канцелярия оказалась как раз там, где я за шесть лет до этого записывал свои стихи для диска. Впрочем, оказаться именно в той комнате нам не удалось. Милая девушка, внешне ничем не напоминающего монахиню, объяснила нам, что связаться с тем, с кем мы хотели, решительно невозможно, равно как и узнать время возможной дальнейшей встречи. Мы нашим небольшим коллективом быстро приняли решение, что стучаться в закрытые двери не стоит, вежливо попрощались, и пошли назад, к выходу.

Идя по дорожке, Александр предложил нам пойти в какое-нибудь кафе и обсудить сложившуюся ситуацию в более приятной обстановке. Ни я, ни Любава, возражать не стали. На территории лавры есть питательная точка, но атмосфера, царившая там, явно не подходила нам для обсуждения наших дальнейших творческих планов.

Ближайшим кафе оказался небольшой китайский ресторан. Импозантных китайцев изображали эмигранты из Средней Азии. Один их, официант, предложил нам меню сегодняшнего дня. Александр твёрдо отказался его смотреть. Вряд ли это была нелюбовь ко всему китайскому. Просто Александр предпочитал питаться исключительно домашней пищей.

Я заказал чай себе и Любаве. Мне показалось неправильным поведение посетителя кафе, который ничего не заказывает, занимая столик. А так формальности все соблюдены. Тем более, что я люблю крепко заваренный чай с какими-нибудь добавками. Любава обошлась обычным зелёным чаем.

Собственно говоря, обсуждать ситуацию было ни к чему. Всё было понятно и так. Наша идея никого не интересует. Мы никому не известные личности, будет ли получена какая-либо прибыль от нашей деятельности, непонятно, так что какой смысл тратить на нас своё время?

Именно эти аргументы я и привёл, когда Александр предложил мне первому изложить свой взгляд на ситуацию. Любава была такого же мнения, а сам Александр спорить со мной не стал, но и не согласился с моей категоричностью.

Дальше беседа из дискуссионной ненавязчиво перетекла в ознакомительную. Александр проявил интерес к моему пониманию искусства в целом, и кино в частности. Я понял, что Любава рассказала ему обо мне много интересного, но сейчас ему хотелось узнать всё из первых рук. Я не стал отпираться и высказал Александру своё отношение к кинематографу. По задумчивому взгляду Александра трудно было что-то понять, кроме одного. Мои мысли явно находили у Александра понимание.

Однако, как бы нам не было интересно общаться на любые темы, что делать нам дальше, мы так и не решили. Чай давно был выпит, на крепкий алкоголь не было денег, да и сидеть просто так не было никакого смысла. Устроив подобие мозгового штурма, мы пришли к выводу, что нам надо найти священника не из высших эшелонов власти, а скромного работника культа, который мог бы нам изложить взгляды церкви на интересующие нас темы. На том и остановились. Александр пообещал поднять все свои связи, чтобы такой человек был найден.

Прощание получилось долгим. Александр всё время норовил оставить последнее слово за собой. Я не привык оставаться предпоследним и на каждое высказывание Александра высказывал что-то в ответ. Причём, если Александр говорил исключительно своими словами, то я цитировал либо отрывок из художественной литературы, либо пересказывал сюжет художественного фильма. Эту мою привычку многие мои знакомые не могут терпеть. Говорят, что если я говорю чужими словами, то у меня нет своего мнения. Мне же проще высказать то, что все уже слышали, но не помнят об этом в данный момент. А вот Александру эта моя манера очень даже понравилась. Во-первых, я говорил цитаты к месту, и это выглядело смешно и остроумно. А во-вторых, это показывало, насколько я начитан и образован. Так что расстались мы добрыми друзьями.

Через несколько дней Александр прислал мне и Любаве по электронной почте письмо, в котором он сообщал нам о том, что нашёлся один священник, который готов встретиться с нами. Для наглядности Александр прикрепил к письму ссылку на видео, на котором наш потенциальный герой высказывается по поводу просмотренного фильма. Я нашёл по ссылке нужный материал и стал смотреть.

С каждой минутой, с каждым услышанным словом я понимал, что именно этот человек нам не подойдёт. Он говорил искренне, подчёркивая свои слова жестами рук, но это был единственный положительный момент во всём его выступлении.

Для того, чтобы смысл дошёл до собеседника, важно не только правильно подобранное слово, но и та интонация, с которой это слово произносится. Нее говоря уже о громкости голоса и паузах между словами. Говорящий на экране пренебрегал этим джентльменским набором грамотной речи. Он торопился, не успевая закончить одну фразу тут же вдогонку говорил следующую. И при этом не обращал никакого внимания на аудиторию, слушает она его или нет. Мне показалось, что ему это было не важно.

Обсуждался художественный фильм на морскую тематику. Священник говорил не о фильме, а об авторе сценария. Объединяло их то, что оба в прошлом были моряками. Кто именно и в какой должности был списан на берег в момент просмотра для меня осталось тайной. Чтобы прояснить этот момент, я написал письмо Александру с просьбой пролить свет на интересующий меня вопрос.

Александр ответил мне, что нашего священника зовут отец Сергий, и что в своё время он работал мотористом на катере. Это многое объяснило. Я знаю одного юношу, который работает в настоящее время водителем автопогрузчика. Слушая его рассуждения, мне стало интересно, откуда он почерпнул такие знания. На мой вопрос о том, кто он по образованию, юноша ответил, что он по образованию близнец. Больше я ему не задал ни одного вопроса за все шесть лет совместной работы.

Так вот, высказывания отца Сергия вполне походили для мировоззрения моториста катера, но никак не тянули на монолог священника о духовных ценностях. Однако, отец Сергий согласился встретиться с нами, чтобы провести ознакомительную беседу. Результат этой беседы мне был известен заранее, но другого выхода, как согласиться, у меня не было.

Александр приехать на встречу не смог, поэтому с отцом Сергием приехали мы вдвоём с Любавой. Встреча была назначена в бизнес-центре недалеко от станции метро «Василеостровская». Почему именно там, а не, допустим, в храме, для меня до сих пор загадка. Впрочем, к самой беседе этот вопрос не имеет никакого отношения.

Отец Сергий начал с того, что предложил нам с Любавой покреститься, причаститься, и исповедаться. На мой логичный вопрос, - а зачем нам это необходимо для нашего фильма, ответ выдался сверх эмоциональным.

- Вы же вышли на тропу войны с тёмными силами, - выдвинулся вперёд отец Сергий со своего места в холле бизнес-центра, - и при этом вы никак не защищены. Тёмные силы зря терять времени не будут. Вы и сами не заметите, как окажетесь пойманными в их коварные сети. А если вы будете находиться под защитой церкви, то вам никакая нечисть не грозит.

- Но мы вовсе не собираемся ни с кем воевать, - попытался я объяснить отцу Сергию наши планы, - мы хотим снять фильм о духовных семейных ценностях, и никакой агрессии в нашем фильме не должно быть.

- При чём тут фильм, - отец Сергий гнул свою линию, - вы и без фильма подвергаетесь ежедневной опасности быть втянутыми бесами в их грязные дела. А защита от их нападения только одна, - крещение, причастие, и исповедование. Представьте, что вы вышли биться с врагами без кольчуги, щита и меча? Вас же моментально убьют! Вот чтобы вас не убили, надо обязательно обеспечить себе защиту, и я вам говорю, как это правильно сделать.

Лично у меня никакого желания вступать в полемику не было. Я не собирался ни причащаться, ни исповедоваться. На мой скромный взгляд, если не хочешь быть втянутым в неприятности, - просто избегай их и всё. Но объяснить это сидящему перед нами воинственно настроено священнику в штатском мне показалась непосильной задачей.

- Наша идея такова, - пытался я перевести разговор в нужное нам русло, - мы снимаем фильм о духовных ценностях, и нам нужен священнослужитель, который выскажет для широкой аудитории взгляд церкви на эти ценности.

- Вы представляете себе, что такое духовное кино, духовная литература, духовная жизнь? – в вопросе отца Сергия послышалась тонкая ирония по отношению к нам.

- Вот мы к Вам за этим и пришли, - высказала своё отношение к происходящему Любава, - нам сказали, что у Вас есть для нас флешка с набором фильмов.

- Флешка у меня есть, - это было первое и последнее согласие отца Сергия с нашими словами, - и я вам её сейчас передам. Но мой вам совет, не снимайте ничего пока не просмотрите несколько фильмов и не прочитаете несколько книг. Не говоря о том, о чём я вас уже предупреждал.

С этими словами отец Сергий встал со своего места, вынул из правого кармана брюк флешку и положил её передо мной на столик. Я взял флешку и некоторое время крутил её в руках. Ещё до встречи с отцом Сергием я прочитал записки одного монаха, который жил во Псково-Печорском монастыре. По своему образованию юноша был режиссёром кино, но выбрал другой жизненный путь. В своих записках он выражал своё отношение к Богу, к молитвам, к монахам, к нашей жизни вообще. Ничего нового я для себя не открыл, разве что порядок жизни в монастыре. Всё остальное было довольно банально и предсказуемо. Шёл рассказа о конкретной ситуации, выйти из которой помогало только или Божье провидение, или молитвы. В чём сила молитвы, автор так и не смог толком объяснить. Надо молиться, и всё у вас получится. Про то, что сбываются искренние намерения, не зависимо от того, молишься при этом, или нет, автор явно не знал. Но молился он всегда искренне, так что его намерения всегда сбывались. Читать другие книги на эту тему мне не захотелось. Я подозревал, что и духовное кино будет такого уровня. Вот только говорить сейчас об этом вслух мне не хотелось.

- Ну так, что вы решили, - обратился отец Сергий ко мне и Любаве, - можете прийти ко мне в приход. Я вас и исповедую, и причащу.

- Спасибо! – Любава поморщилась, не скрывая своего отношения к предложению Сергея, - я, пожалуй, воздержусь.

- Скажите, Сергей, - неожиданно для самого себя спросил я, - а как Вы стали священником? Вы же пришли в церковь не сразу?

- Не важно, как я пришёл, - отец Сергий заёрзал на месте, - важно, что пришёл. Вы сейчас повторяете мою ошибку молодости.

- Какую именно? – мне внезапно стало интересно, что же сейчас мы с Любавой делаем не то.

- У меня есть старший брат, - охотно стал нас просвещать Сергей, - и он много пил. Пил страшно, по-чёрному. Мне тогда было двадцать восемь лет, и я работал мотористом на катере. Понятно, что окружение было соответствующее. Пили все мои знакомые. Но меру знали. А брат спивался на глазах, и ни что ему не помогало. Он и подшивался, и в клинику ложился. Но всё это было временно. А потом срывался в очередной запой. И вот когда уже мы готовы были с ними попрощаться навсегда, кто-то посоветовал нам отвезти его в церковь. - Где я был в то время, и где церковь? – Сергей развёл руки в стороны, чтобы мы с Любавой легче могли это себе представить. Не знаю, как Любава, я и не пытался делать этого. Для меня церковь всегда состояла из двух частей, - религиозной и финансовой. Вера, на мой скромный взгляд, анализу не подлежит, каждый человек волен сам верить или не верить во что угодно, а вот принимать церковь как финансовую организацию я категорически отказываюсь. Что касается Любавы, то она по своему миропониманию склонялась к буддизму.

- Но меня всё-таки убедили сводить брата в церковь, - продолжал тем временем отец Сергий, вернув руки на место, - и, пока брата моего исповедовали, ко мне подошли местные бабушки. И стали меня уговаривать самому и исповедаться, и причаститься. Я от них только отмахивался, как вы сейчас от меня. Но когда я увидел, что стало с моим братом, я сразу пошёл на исповедь.

- Он сразу бросил пить? – спросил я, перестав вращать флешку.

- Бросил. Как отрезало! Навсегда, - Сергей выложил перед нами самый веский аргумент в свою пользу, - и до сих пор не пьёт. Вот что значит провидение Божие!

- Вы только этим объясняете его отказ от алкоголя? – Любава задала вопрос, заранее зная ответ.

- Конечно, а чем же ещё его можно объяснить? – Сергей удивился нашей наивности, - как только человек исповедуется и причастится, его жизнь тут же меняется к лучшему.

В моей голове пронеслась мысль о десятках тысячах русских крестьян, живших в избах, которые отапливались по-чёрному. Судя по словам Сергея, они не исповедовались и не причащались, если их жизнь к лучшему не менялась. Однако вслух сказал совсем другое.

- Сбывается только искреннее внутреннее намерение, - при этих словах отец Сергий вздрогнул, как от удара, - если этого не будет, то никогда и ничего у человека не получится.

- Откуда Вы взяли эту глупость, молодой человек, - было видно, что я задел Сергея всерьёз.

- Из одной умой книги, - я посмотрел Сергею прямо в глаза, - могу Вам посоветовать её прочитать.

- Знания мешают вере, - выдал Сергей ещё одну интересную мысль, которую я точно никогда не забуду.

- Не соглашусь, - ответил я, не желая вступать в спор. Мне и так всё было ясно. Судя по внешнему виду Любавы, ей всё стало ясно намного раньше.

- Ну, я вижу, вы совсем не готовы к тому, чтобы встать на путь истинный, ну, да ладно, -

Отец Сергий встал со своего места, дав понять, что аудиенция окончена, - но вы ещё вспомните мои слова, вот увидите.

- Спасибо Вам большое, что уделили нам время, - произнесла Любава не без ехидства, которое отец Сергий, судя по всему, просто не заметил.

Я протянул Сергею руку. Он крепко пожал её, а потом перекрестил на с Любавой. Мы вышли из бизнес-центра и некоторое время шли молча. Первой нарушила молчание Любава.

- После Индии я поняла, что нет никакой лучшей религии для меня, чем буддизм. Ниже ступенью стоит мусульманство, а христианство на первой ступени развития человечества. Вот почему русских за границей считают варварами? Потому что ведут себя так агрессивно, как отец Сергий! Он воин по своей сути, и, если нет настоящих врагов, он их себе тут же придумает. Вот я совершенно не такая, - тут Любава широко улыбнулась своим мыслям, - я всегда нахожусь в состоянии покоя, и ни в какие схватки с тёмными силами вступать не собираюсь.

- Отец Сергий нам не подходит, - я не стал отвечать на слова Любавы, меня занимал главный вопрос, - надо рассказать об этом Александру.

- Вы позвоните ему, - спросила у меня Любава, - или я ему позвоню?

- Позвоню, - скромно согласился я, - надо попросить Александра найти нам другого служителя культа.

Кстати, флешка, которую передал нам отец Сергий, до сих пор находится у меня дома, и Александр всякий раз напоминает мне вернуть её владельцу. Я, разумеется, с Александром соглашаюсь, и через пару минут об этом забываю. Так что, когда флешка вернётся к хозяину, никто сказать точно не может.

Александр в очередной раз обзвонил своих знакомых в поисках нужного нам человека. И вот, вскоре после Нового Года, в январе, нам организовали встречу с Игорем Альбертовичем Ивониным. Он был не просто священником, а протодиаконом. Священников в Питере и области около тысячи двухсот. А протодиаконов всего пятьдесят один. Поэтому Игорь Альбертович был занят намного больше, чем отец Сергий. Но всё-таки он нашёл для нас время.

Храм, в котором служит Игорь Альбертович, находится недалеко от станции метро «Пионерская». Мы договорились встретиться на выходе из метро. До храма идти пешком всего пять минут. Внешне храм кажется миниатюрным на фоне строящихся и уже построенных домов. Что не мешает ему оставаться таким же величественным, как и в год своей постройки. Нас отец Игорь ждал в помещении, которое он сам называл библиотекой.

Помещалась библиотека, как мне показалось, в соединённых вместе строительных фургончиках. В одном из них стояли две книжные полки, заставленные церковной литературой. В центре стояли три длинных стола буквой П. На одной стене висел портрет Патриарха Всея Руси. В углу находилась мойка и рядом с ней микроволновая печь. Первым слово взял Александр.

- Во-первых, большое спасибо, Игорь Альбертович, что согласились нас принять и выкроили для нас своё время, - Александр, как всегда подходил к теме нашей беседы издалека, - и у меня к Вам сразу такая просьба: Вы не будете возражать, если мы эту нашу с Вами беседу запишем на диктофон?

В моём мозгу тут же пронеслась встреча Штирлица и Бормана в машине. Штирлиц записывал слова Бормана, не спрашивая у того на это разрешение. Диктофон, который Александр достал из своей сумки, как я подозреваю, уже был включён. Внешне он ничем не напоминал тот, которым пользовался Штирлиц, но ситуация лично мне показалась забавной. Отец Игорь отнёсся к новаторскому предложению Александра спокойно.

- Делайте то, что считаете нужным, - улыбнулся Игорь Альбертович, - у меня дочь занимается производством нечто подобного. Слово монтаж, - одно из самых употребляемых ею.

- Вы совершенно правы, - Александр был доволен таким началом беседы, - монтаж нам будет просто необходим. Разрешите, я ещё раз представлю Вам нас. Вот это Андрей, - Александр кивнул на меня, хотя кроме Любавы, других незнакомых людей в комнате не было, и, стало быть, только меня можно было назвать мужским именем.

- Андрей замечательный поэт и автор сценария к нашим будущим фильма, Любава наш режиссёр, а я скромный оператор. Давайте мы построим беседу с Вами так: Андрей, как автор сценария, выскажет Вам свои пожелания, а Вы ответите на них. Я уверен, что в процессе беседы мы найдём общий язык.

О том, что Александр сам не станет говорить про наши задумки, я догадался давно. Из нас троих я быстрее изложу суть дела прямым текстом, и, если что-то мне не понравится, сразу дам об этом знать. Отец Игорь об этом не знал, он просто посмотрел в мою сторону, но тут же встал с места.

- Прошу прощения, я забыл предложить Вам выпить по чашечке кофе или чая.

- Ну, что Вы, это явно лишнее, - попробовал отказаться за нас за всех Александр, но не нашёл у своих коллег поддержки в этом вопросе.

- Я с удовольствием выпью чашечку чая, - покачала головой Любава, - на улице достаточно прохладно, и согреть себя изнутри ничуть не помешало бы.

- Если изнутри, так уж лучше бы водки, - вслух помечтал я, на что отец Игорь отреагировал неожиданно для нас.

- Про водку не скажу, - Игорь Альбертович наливал кипяток в одну из чашек, стоящих на столике, - мне приходится часто бывать в Японии, так вот я вам скажу, гости дорогие, что сакэ греет очень даже хорошо изнутри.

Мы с Александром переглянулись. Шансы на то, что мы будем снимать именно Игоря Альбертовича, выросли на наших глазах почти что вдвое.

- Андрей, Вам что налить, кофе или чай, - обратился ко мне отец Игорь.

- Чай, и если можно, чёрный.

- А мне зелёный, - попросила сидевшая справа от меня Любава.

- Слава Богу, у нас есть и чёрный чай, и зелёный, - отец Игорь положил чайные пакетику в чашки, и поставил чашки перед нами на стол. Себе он сделал чашку растворимого кофе. Александр стойким оловянным солдатиком следил за аппаратурой.

- У нас возникла идея снять серию фильмов на духовные темы, - начал я нашу деловую беседу, - и по мере написания сценария у меня появилась мысль о том, что в кадре очень хорошо будет смотреться священнослужитель. Он изложит взгляд Церкви на конкретный вопрос, который мы будем освещать. Игорь Альбертович, - обратился я к любителю сакэ, - Вы не видели такой фильм «Любить», снятый в 1965 году режиссёром Юрием Каликом?

- Нет, - отец Игорь отрицательно покачал головой, - я такого фильма не видел.

- В нём впервые перед широкой зрительской аудиторией появился Александр Мень.

- Александр Мень? – удивился отец Игорь и отставил в сторону чашку с кофе, - а кого он там играл?

- Он там был самим собой, - продолжал я рассказ о кино, которое не выходило у меня из головы, - вообще, в этом фильме использованы все кинематографические приёмы. Документальные съёмки, игровые эпизоды, монологи Александра Меня, цитаты из Библии. Неудивительно, что фильм был положен на полку и его выпустили в широкий прокат только во время перестройки.

- Когда, говорите, Андрей, фильм был снят?

- В 1965 году.

- Да, для того времени это было довольно смело, показать священника в кадре, - согласился со мной Игорь Альбертович.

- Вот и у меня возникла такая мысль, - повторить этот же приём. Поэтому мы и ищем того священнослужителя, который согласится на съёмки в нашем фильме.

- То есть меня? – мысль появиться на большом экране Игорю Альбертовичу явно понравилась.

- Если Вы не возражаете, - уточнил Александр.

- Я нет, - довольным голосом ответил ему отец Игорь, - где и когда вы хотите меня снимать?

В итоге мы проговорили больше часа. По сравнению с отцом Сергием Игорь Альбертович оказался интересным собеседником. У него было не одно высшее образование, он побывал в нескольких странах, и, что самое важное, он не говорил общими фразами. Где-то в голове у меня засела мысль, что его взгляды на жизнь могут расходиться с взглядами церковной верхушки. Похоже, что такая мысль посетила и Александра, потому что он задал вопрос отцу Игорю, не слишком ли свободолюбивые у того взгляды, и не было ли у отца Игоря каких-либо неприятностей.

Игорь Альбертович ответил, что взгляды его, пожалуй, отличаются от большинства его коллег, но он не берётся утверждать, что они ему приносят какие-либо неприятности. Из чего можно было сделать вывод, что эти самые неприятности его всё-таки настигали. Но развивать эту тему мы благоразумно не стали. Для нас она была явно лишней.

Мы вышли на улицу в приподнятом настроении. В том, что мы нашли нужного нам человека, ни у кого из нас не было ни малейшего сомнения.

- Я так понимаю, Андрей, - обратился ко мне Александр, - всё теперь зависит от сакэ. Если я правильно понял, то Игорь Альбертович живёт недалеко от Вашего дома.

Действительно, отец Игорь жил всего в пяти остановках автобуса от моей. Но напрашиваться домой к нему было явно рано. Главный итог встречи заключался в том, что мы получили принципиальное согласие Игоря Альбертовича на съёмки. Оставалось только договориться о месте и времени встречи.

С местом встречи стало ясно сразу. Отец Игорь готов был играть самого себя в той самой библиотеке, где мы с ним и познакомились. Время начала съёмки пока оставалось неизвестным, так что у меня было время придумать темы для Игоря Альбертовича. То есть подготовить вопросы, на которые он будет давать развёрнутые ответы. Чтобы понять самому, что же надо нам для фильма, я стал внимательно слушать запись нашей беседы, которую мне любезно прислал Александр.

Не прослушав и половины, я понял, что все мои сценарии, написанные раньше, никуда не годятся. Отец Игорь говорил намного глубже и интереснее, чем те высказывания, которые я выбрал из интернета. Но переписывать сценарии не было никакого смысла. Надо было писать всё заново, основываясь на высказываниях Игоря Альбертовича. Говорить об этом Любаве и Александру я не стал. Им проще было показать новый сценарий для съёмки.

Вопросы были подготовлены. Я не видел смысла писать больше десяти. Хотя, если была бы такая возможность, то я Игоря Альбертовича записывал бы весь день. Такой ходячей энциклопедии мне ещё не приходилось встречать. Если говорить о духовных ценностях, разумеется. А говорить много отец Игорь любит. Он знает цену слова не понаслышке, и сам отлично словом владеет. Но, как оказалось впоследствии, не перед телекамерой.

К сожалению, Игорь Альбертович назначил съёмку на 8 марта. Да ещё и на девять часов утра. Я в этот день и в это время находился далеко от места съёмки и никак не мог на ней присутствовать. Сначала я не придавал большого значения своему отсутствию на съёмочной площадке, но, увидев отснятый материал, понял, что ошибся. Меня там явно не хватало.

Сначала Александр и Любава снимали утреннюю службу. Длилось это действо около двух часов. После чего в библиотеке стол поставили напротив полок с церковной литературой, микроволновую печь закрыли картиной, снятой со стены, Александр поставил перед явно уставшим Игорем Альбертовичем камеру, и приготовился снимать будущий шедевр документального кино.