КОМА 7.7

Любовь

"- ...н-н-н-и-к-о-О-г-д-а-а-а-а...

- П-а-а-а-а-ааАаА-ооооочкхххАа...

- Не-е-аааааа... аА-а... ...доооо...

Ты мой маленький каприз. Моя мертвая мечта о счастии. Перерезанные вены грез... Прости.

Неожиданно она посмотрела на меня осознанно, серьезно, выпытывающе, как смотрят дети, взросление которых ты упустил, и теперь несколько испуган их совсем недетским поведением. Я же погрузился в агонию парализовавшего меня ужаса,

- Когда мне было восемь лет, мое любимое черное платье с белым воротничком намокло под дождем, и ткань сильно испортилась...

Ее голос звучал все бесчувственней - умирала программа передачи эмоций. Из горла вырывались странные звуки, похожие на тихое шипение радиоприемника.

- Я плакала тогда очень громко, а ты просил, чтобы я зря не рассраивалась, потому что все равно мне бы никогда не пришлось больше это платье надевать. Оно для особых случаев, и ты обещал мне, что в моей жизни больше ни одного случая такого не придется.

- Зачем ты мне это рассказываешь? - проговорил я хриплым выдохом, так как на голос не осталось ни храбрости, ни сил.

- Я живая, папочка.

Я взвыл. Пелена слез застлала мне зрение. Замахнулся кулаком, вооруженным костетом. Новый удар вслепую пришелся в левый висок девушке. Кровь заливала ее волосы, изуродованное от побоев лицо, разбрызгалась по полу, смешавшись с кровью убитых сотрудников следственного изолятора. Она раскрывала беззубый, беспрерывно наполнявшийся кровью рот, попыталась что-то еще сказать, но я не давал ей этого сделать. Она забилась в сильнейших судорогах, сотрясая меня на ней.

- помниШшьмнЕекогдатонравилСсябелыйчайес...

- ...линаулицедождьаПпосл...

- ...едождямневсегдАахотелосьсокапЕельсинового...

- Сдохни!!! Господи, сдохни!!! Сдохните все!!! Оставьте меня!!!

- мистерКкампдавнонезаходилкнамвгостиГгдеонпапочка...

- Оставь ее!!!

- Ггдеонпапочка...

- Ггдеонпа...

- Аапочка...

Я ударил по лицу. Сильно. так сильно, как мог.

"- Первое правило, любимая: ты не должна причинить человеку вреда или своим бездействием допустить причинение вреда. Поняла, моя лапа?" - воспроизводила она мои слова, уничтожая свои нежные девичьи голосовые связки, пытаясь сымитировать мой голос. Окровавленный правый зрачок бессмысленно и пристально уставился на меня.

Программа архивации к моему изумлению сохранила даже интонации моего голоса, хотя девушка в теории уже должна была потерять возможность говорить.

- Яяа... понЯяла... - отвечала она самой себе.

- ...паАааапоч-чЩщкэээ... - хрипела она в ответ.

- "Второе правило, - продолжала она, закатив глаза, обнажая залитые красным белки глаз. Конвульсии не прекращались. Руки ее схватили мой перепачканный ее кровью медицинский халат и не отпускали. - Слушаться меня беспрекословно. Если, конечно, это не противоречит первому правилу. Ты запомнила, дочка?"

- ЗзЗзапооОомнил...

Программа словаря потреяла возможность склонять слова, выстраивать предложения грамотно и понятно...

Пальцы на ее ногах неестественно выкручивались, разрывая в клочья кремового цвета балетки. Ступни с треском выворачивались на 360 градусов. Кости звонко хрустели за моей спиной, разрывая кожный покров, кривыми острыми кровоточащими краями выглядывая наружу. Это означало, что неисправная программа вестибюляции подавала хрупкому человеческому телу немыслимые и противоречивые сигналы, заставляя тело безропотно выполнять запросы в неминуемый ущерб себе.

- "ТретьеисамоеглавноеправилодочказащищайсяМмноголюдейзахотятсделатьтебечтотоплохоепоэтомутыдолжнауметьзащищатьсяесликонечноэтонепротиворечитпервомуивторомуправилам."

Она сделала захлебывающийся вдох. В груди у нее что-то глухо порвалось. Из-под майки полезли обнажившиеся ребра.

- ПапочкаЯживой

- ПапочкаЯживой

- ПапочкаЯживой

Она продолжала повторять эту фразу, словно ожидала, что я соглашусь с ней.

- Вы проклинаете бога за травму вашей дочери, - неожиданно вмешался доктор Саггерман, тихо вошедший в следственный кабинет. - Это обычное дело, доктор Годфри. Вам пора смириться, что никакой искусственный мозг не заменит вам живого человека. Даже помещенный в тело вашей дочери.

- Вы знаете, к чему я пришел за все то время, сколько взращивал свой проект? - неожиданно спокойно обратился я к коллеге, не глядя на него, а в непонимании уставившись в кровавый ком плоти, оставшийся вместо лица моей дочери.

- ...Ччеловекэтоничто...

- ...человекэтобезличностныйбездушныйнакопитель...

- ...телопустоссамогоначала...

- ...благодаряобщениюсвнешниммиромпоявляетсятакойфакткакдуша...

- ...апустотененужнасудьбаненужнопредназначениененужен...

- ...боглюбоепроявлениерелигиивсеголишьодноизоправданийсобственной...

- ...ничтожностинезначимостилюдисовсемневажныиживутони...

- ...бессмысленноничегочтосвязывалобысчеловекомникогданебыло...

- ...нивпрошлом...

- ...нивнастоящем...

- ...нивбудущем...

Доктор Саггерман приблизился ко мне и положил руку мне на плечо.

- Доктор Годфри, - сказал он с сочувствием и смятением в голосе. - Хочу пояснить вам самую главную вашу ошибку, которую вы отказываетесь видеть. Другие шесть ваших аналогичных проектов, вверенные под мой личный контроль, дали положительный результат. Дело в том, что программировал я их не на себя, как в вашем случае. Все они были запраграммированны на изначальных носителей, то бишь на сознание девочек, которые находились в коме. Проекты обеспечивали тела больных необходимой пищей, нагрузкой, безопасностью, информацией в то время, как органический мозг девочек, которого проект распознает как условного хозяина, был почти полностью отключен. Именно поэтому проект, распознав возобновившуюся активную деятельность своего условного хозяина безропотно уступал ему право контроля. Никакие защитные реакции не срабатывали, так как они бы противоречили вложенным в память трем основным правилам. Вы меня понимаете, доктор Годфри?

- ...вВымеЕня...

- поО...

- нимаетедокторгодфри.

Она лишилась второго глаза. Слепое, беззубое, бесчеловечно изуродованное чуть живое существо конвульсивно подрагивало подо мной.

- Не знаю, кого вы пытались все это время обмануть: себя или остальных. Только во всяком случае - я более чем уверен в этом - смерть вашей дочери не будет напрасной...

Мои руки ослабли. Я забыл себя. Я забыл свое прошлое. Я забыл все, что можно только забыть. И даже то, что не забыть никак, тоже кануло в забытие. Я, наверное, умирал, но я забыл, как это - понимать, что ты умираешь. Единственное, что мне оставалось делать - это бездвижно наблюдать за предсмертными конвульсиями и шипением моей дочери. Смысл, душа, сознание, чувство предназначения, чувство горя, чувство страха, чувство раскаяния и бесконечного сожаления о прошлом... все! Все! Полное форматирование.

- ...Для науки. Прощайте, доктор Годфри.

Меня уносили. Неожиданно, почувствовав мое отсутствие, она завопила так, что заложило в ушах:

- Я ЖИВОЙ!!!"

КОНЕЦ

апрель 2010г