ТЕРЕНТIЙ ТРАВНIКЪ "СТРАННИЦА СТРАНИЦА"

(печатается в сокращении)

Поэты, вам ли не грустить?

Вам, наделенным даром видеть?

Наперекор веленьям – жить...

Строкою правды взять и смыть их –

 

Стереть истории лжецов,

Перечеркнуть пером наветы.

Путями следуя отцов,

Дать букве сил вернуться к Свету.

 

Так, перелистывая время,

Вершит вселенная наш век –

Покуда есть благоволенье

В тебе, прощенный человек,–

 

Благовествует: быть весне!

Пока, свободная как птица,

С любовью ходит по земле

Святая странница – Страница!

 

ТРИНАДЦАТЬ ДУШ

 

Залежалая душа –

верит, верит не спеша.

Подуставшая душа –

входит в церковь чуть дыша.

Раздражённая душа –

режет души без ножа.

Оголтелая душа –

хочет без посева жать.

Оскорблённая душа -

та не слышит ни шиша.

Опьянённая душа –

хуже воплей малыша.

Отрешённая душа –

ищет рай у шалаша.

Бестолковая душа –

той попрыгать да поржать.

Боязливая душа –

обучалась у пажа.

Постаревшая душа –

решка старого гроша.

Наболевшая душа –

ручка ржавого ковша.

 

Нерождённая душа –

ни мертва и ни жива.

Невлюблённая душа –

ох, совсем нехороша!

Невлюблённая душа...

Может, вовсе

не душа...

 

* * *

 

А знаешь, сколько их, стихов,

Написано под безнадёгу

Переплетённых в строки слов,

Под эту самую тревогу,

 

Под неуёмную печаль,

Под вечера – с их тусклым светом,

Под то, с чем расставаться жаль,

Хоть понимаешь – безответны

 

И ожиданье, и мольбы,

И письма... Сколько их писалось!

Под вразумления судьбы –

Незримых копьев наломалось.

 

И вот... Стихи, как зёрна рока,

Как семена души больной,

На суд всевидящего ока

В тетрадях выставлены мной.

 

Мальчишки юные, в исподнем,

Под прочеканенную стать

Надменных щёголей и модниц

Позволили в себя стрелять,

 

Прикрыв меня своей гурьбою,

Замяв под вал черновики...

Бурлацким тягом, бечевою,

Шли под читателя стихи.

 

А знаешь, сколько ещё будет

Печалью выращенных строк?

Тех самых, что не позабудешь,

Как с честью пройденный урок.

 

* * *

 

Пришёл и ухожу один.

Пришёл – открылась дверь –

Изъятый волей из теснин

Судьбы обыкновенной.

 

Чем дорожил когда-то я,

Чем дорожу теперь,

Всё отдаю до волоска,

До ниточки – Вселенной.

 

И пусть – бездонная – возьмёт

Молчание поэта

И по космически споёт:

Отныне – канул в Лету!..

 

На то она и бесконечна,

Чтоб в ней найтись смогло

Не место, но хотя бы – нечто

Для моего ничто...

 

* * *

 

Не верьте, если скажет кто:

Нет изменения в природе,

Когда твой друг, подбив итог,

Навечно – в вечное – уходит.

 

Душа почувствует, поймет

Природы слабые приметы

Не как случайность иль намек,

А как законные ответы.

 

Поверь, придут совсем другими

И новый день, и следом ночь.

Как ни пытайся, только с ними

Твою печаль не превозмочь.

 

Когда уходит самый близкий,

Эпоха следует за ним –

Листом последним переписки

И датой, стершейся с картин.

 

Эпоха, целая эпоха

Уходит раз и навсегда.

Оставьте толки, ради Бога!

Земное время – что вода.

 

* * *

 

Не примеряйте вы стихи,

Те не из рода платьев бальных.

Ошибка может быть фатальной,

Как перерезанная нить.

 

Как блеск цыганских побрякушек,

Как фианитовый кураж.

Пусть ласкова порою стружка

В поэтом созданных мирах.

 

И как до вязи горечавой

Иная выжата строка!

Не ради чувств, а ради сплава

Её вписала в стих рука.

 

Не примеряйте на себя

Строфы надломленные вздохи.

Поэт творит любовь – скорбя.

И любит скорбь за счастья крохи.

 

За эту собранную россыпь

Намытых речию камней.

За неответы на вопросы,

За света свет и тень теней.

 

За всё, что вылеплено духом,

Он рифмою благодарит

И каждым полностопным звуком

Для жизни жизнь в веках творит.

 

ГЕНИЙ

 

Среди веток – поколений,

Среди почек и листвы

Есть всегда зародыш – гений,

Жертва линии судьбы.

 

Он до времени невидим,

Он храним иной средой,

Гений – тайного провидец,

Гений – явного изгой.

 

Что несёшь в себе, хранитель,

Неземной посланник лам?

Кто ты, мира вдохновитель,

Вверивший себя богам?

Может, их идей – явитель?

Иль бесчестье их словам?

 

Кем бы ни был ты в скитаньях,

Но звездами пригвождён

Ты – к величию терзаний

И к ничтожеству времён.

 

ЗИМНЯЯ БАБОЧКА

 

Она закон не нарушала,

Она – поверила. И вот

Всё для неё вдруг летом стало,

Как будто, сделав оборот,

Она нашла, чего искала.

 

И дело здесь не в чуде сложном

И не в случайностях, поверь.

Как всё же вера много может,

Когда ты просто веришь ей...

 

14 января 2010

 

* * *

 

Вот так и умер он, смеясь,

И лишь одна, но всё ж нашлась,

Что на могиле чудака,

Оставив след от каблука,

 

Вдавив в холм чистую тетрадь

С запискою «Я буду ждать.

Пиши, поэт!»... Такое дело...

Дождём размыться не успела

 

Письма последняя строка,

Тем обессмертив чудака.

Я там бродил в неполных двадцать,

И мне попалась та тетрадь...

 

С тех пор в моей нелёгкой власти

Стихами судьбы продолжать.

 

* * *

 

Отчего так бывает? Случайно иль нет

Выпадает из времени некий предмет.

И, как птица, срывается на испытанья –

В воспоминания, воспоминанья...

 

Защемит и кольнёт что-то в самой душе.

И потянет тебя по неявному следу,

По проторенной памятью старой меже

Окунуться и в радость, и в самые беды.

 

Жизнь твоя... Не какая-то – только твоя.

Намоталось, как ленточка, время.

Детство, юность... неужто

старушка Земля

Поменяла вращенье? Не лень ей?

 

Ты ж вдыхаешь и дышишь

своею судьбой.

Не сравнятся ни фильмы, ни книги

С той улыбкой и с тою хранящей рукой,

Что однажды ты всё-таки видел.

 

И плывут по щекам виноградинки слёз,

И волнуют дыханьем дыханье,

И за горло берут без пощады – всерьёз –

Накатившие воспоминанья...

 

* * *

 

Я на звезду смотрел ночами.

Она на ветке за окном

Качалась, тонкими лучами

Цеплялась за соседний дом.

 

Я говорил ей – осторожней,

Здесь высоко, не упади.

Она мне – это невозможно,

Но только ты не уходи.

 

Я здесь, чтоб смог меня ты видеть,

Поэт, я здесь, твоя мечта...

Ты – мой вселенский повелитель.

Меня заставила строка

 

Служить тебе сияньем вечным...

На небо труден путь, поэт.

Ведь то, что в лире безупречно,

Теряет всякий смысл, где Свет.

 

* * *

 

Услышьте мой незримый слог,

Непропечатанную лиру.

Я делал более чем мог

В надежде быть полезным миру,

 

Стать сыном для тебя, Земля,

Неся своей души свеченье

Не слугам и не королям,

А всем, кто жаждет осмысленья.

 

Всем, кто себя не вверил в тлен

Природы тварного мечтанья,

Стихом мощу подмостки сцен,

Стихом благословляю тайно

 

На дивный подвиг – просто жить

Без дележа и сожаленья...

А для чего иначе жизнь,

Как не для душесотворенья –

 

Своей мечты, своей природы?

На струнах арфы бытия

Какая всё-таки свобода

Дана! Бла-го-сло-вен-на-я!..

 

* * *

 

У каждой книги есть душа,

Рождённая душой поэта.

Она совсем не безответна,

Она не то чтоб хороша...

 

Она – иное: глубже, дальше...

Иди, читатель, и дойдёшь

До сотворения. И раньше

Иди – по слову, ты – пройдёшь...

 

У каждой книги есть душа.

Она бела, как лист бумажный,

Она смиренна и отважна...

Неважно, это всё – неважно...

 

Какой бы ни была душа –

С её молитвой сможет каждый

Без объяснения – дышать.

 

* * *

 

Желтая краска. В желтую краску

Крашу я снова строку за строкой.

Кто-то сказал мне: строка безучастна –

Не продолжается за запятой.

 

Знаю, но все-таки желтою краской

Я вывожу слово «осень» в стихе.

Вижу, как он вылепляется в сказку.

Думаешь, стих? Нет, конечно же – нет!

 

Стих ни при чём. Он скорее возможность

Мне по-осеннему выкрасить лист.

С желтою краскою это не сложно:

Взять листопадно и – броситься вниз.

 

* * *

 

Не жалей, что молодость ушла,

Вслед за ней поизносилась зрелость.

Старость... Веришь? Тоже хороша,

Может, тем хотя б, что песня – спелась.

 

Что роман дочитан, стих дотянут

И картина – в раме на стене.

Пусть другие вслед за нами встанут,

Не тебе судить о них, не мне.

 

Мы когда-то тоже попирали

Тех, кто стал травою под ногой,

Не зови обычное печалью,

Не зови печальное судьбой.

 

Все подвластно времени, а время

Занято лишь тем, чтобы идти.

Не зови его, не сможет время

Замереть с тобою на пути.

 

* * *

 

Пока способна слышать слово

Душа, бессмертная душа,

Пока взалкающая воля

Ведёт её сквозь безвременье –

 

О Боже! Как же хороша

Она – Небесных сил творенье!

Вобравшая в себя и крест

Материй пагубного плена,

 

И плоти плач в объятьях тлена,

И дух, ниспосланный с Небес...

Душа, я зрю тебя, как птицу

В лучах вселюбящей любви.

 

Какой строкой начать страницу,

Чтоб с милостью Господней слиться

И в волю Оного войти?..

 

* * *

 

Где-то там, за кадильным туманом,

Среди рощи горящих свечей,

Я, зарёванным став истуканом,

Надрывался о доле своей.

 

И, пронзая себя троеперстно,

По-мытарски, дробя кулаком,

Я вздыхал тихим струнам из детства,

Я внимал этим струнам из детства

Пересохшим, промоленным ртом.

 

И куда-то исчезла канонность,

Будто сдёрнула ризу земля...

И святой, отодвинув условность,

По-отцовски глядел на меня.

 

* * *

 

Потому что когда-то настанет

Этот день, а значит, и час:

Время биться в тебе перестанет,

И расслабится воля на раз,

 

Силы жизни, вращаясь по кругу,

Как в воронку устало стекут,

Даже рукопожатие друга

Дрогнет, словно последний редут;

 

Потому что уже приготовлен

Лунный саван с рожденья тебе;

Потому что такое должно быть

С каждой жизнью, – так, значит, в судьбе

 

Есть зарубка на выход из строя,

Есть последний удар в барабан.

И – торжественный шаг с поля боя,

Вечным благом дарованный нам.

 

* * *

 

Жизнь прожита, и песня спета,

И – как обычно – без ответа.

Как верно это!.. Верно это.

Непостижима жизнь...Поэту

 

Не угадать, не разгадать

Её неявные приметы –

Стихом любовь не описать.

Стихом любовь не пролюбить,

А лишь прожить, а лишь... прожить.

 

Пройти собою по любви.

И я в Пути, и ты – в Пути.

Жизнь – только путь. Мы все в Пути.

Идя – живи, живя – иди.

 

* * *

 

По непрочитанному снегу

Шла нерождённая душа.

От вопрошения к ответу

Покорно и смиренно шла.

 

Шла в сторону, откуда светом

Дышала мерно пустота.

Тогда Господь и стал поэтом –

Чтоб воплощение нашла

 

Душа, соединившись с плотью.

«И Слово бысть...»: се – Человек.

Она была когда-то гостьей,

Но Бог-поэт ей имя рек.

 

И в день шестый Адам извечный

Подобием Творца предстал.

И с той поры Вселенной свечи –

Напоминанием начал –

 

С благодарением мерцают

Звездами дальними во тьме.

И славу в вышних воссылают

К престолом признанной Земле.

 

МИР ПО ИМЕНИ МАМА

 

... и всё, что я ни напишу,

Со слова «мама» начинаю.

Тобой, родная, я дышу,

Тобой, родная, сочиняю.

 

Я с «мама» начал говорить,

Я с «мама» рос и был любим...

Стихами буду я хранить –

Тебя...

 

Твой благодарный сын.

 

10 ноября 2010

 

* * *

 

Годы вырванных страниц –

Вот такая книга жизни.

Долгая дорога вниз

Из необретённой выси.

 

Где она, твоя мечта?

Потерялась? А была ли?

Да, всего одна из ста –

Тех, что просто выдавали

 

За мечту себя. И всё ж

Ты им верил и стремился

Прикоснуться к ним. И что ж?

Не дошел иль оступился.

 

Может, в этом оно – счастье?

В том, что так и не достиг

Ты его, не скомкал властью

Непутёвых дел своих?

 

ЭТАПНИК

 

Али жаль тебе, кукушка,

Мне годков накуковать?

Али я не буду слушать –

Ни к чему мне это знать?

 

Видно, не попал я в тему,

Все разобраны годки,

И кому какое дело

До бродягиной тоски?

 

Эх, кукушечка-кукуша,

Подкопила бы и мне...

Отсидел бы все, что нужно,

Всё, что можно на Земле...

 

АМИНЬ

 

Стихи – как зёрна... Их колосья

Питают тысячи сердец.

Поэзия – святая гостья –

Престолом признанный венец.

 

Благословенная во слове,

Молитва – чудо из чудес.

Неужто впрямь на богословье

Я говорю с тобой, Отец?

 

Что может вызваться сравниться

Во всех пределах с языком,

С чем милость в душах водворится,

С чем Дух воздвигнется в Закон?

 

Словущего благословенна новь,

Глаголам вверена десница

Сил, утверждающих любовь,

Способную в Кресте раскрыться!

 

* * *

 

Пиши о том, что пишется,

Грусти, о чём грустится.

Дыши, покуда дышится,

Лети, куда летится.

 

Храни крупицы счастия,

Добытые в печали,

Они – не безучастные,

Не раз ведь выручали –

 

Глотком воды, звездой в ночи,

Прохладой в тяжкий зной.

Они спасали и вели,

Они всегда с тобой...

 

* * *

 

Я научился из молчаний,

Из неответов, незвонков

Плести стихи воспоминаний,

Писать картины, где любовь

 

Мне возвращается сторицей.

И с каждой новою строкой,

Взлетая в небо алой птицей,

Разносит письма про любовь.

 

Желанный беленький конвертик...

И вот я снова на устах.

Хотите – нет, хотите – верьте

Волшебным таинствам в словах...

 

* * *

 

Жизнь не проходит – пробегает.

Чем ни упрись – не удержать.

За летом – осень наступает.

Одно спасение – мечтать.

 

Душа не старится, ей дела

Нет никакого до того,

Что, морщась, кожурится тело,

Что тело – старое пальто.

 

Душа... чудачка из чудачек,

Одевшись в тело, фикстулит.

И как же может быть иначе

У той, которая хранит?

 

У той, которая для вёсен

Незримой волей создана,

У той, что может плыть без вёсел

И быть весёлой без вина...

 

ЗА ПОЭТОМ

 

А ты знаешь, что такое –

Стихотворная строка?

Ты лови меня на слове,

Это – вена у стиха.

 

И, пульсируя, струится

Каждый раз по строчкам жизнь,

Когда кто-то вдруг решится

Прошептаньем взять и взрыть –

 

Вздыбить стих, пустив по венам,

Красноречия ладьи...

За написанным сквозь стены

Попытаться и – пройти.

 

* * *

 

Молчанье распишу словами

И за тебя – скажу себе.

Нет, не напрасны ожиданья

В моей нетронутой судьбе.

 

Слова, расцвеченною фреской,

Украсили печаль души.

И всё, что вытерпелось честно,

Чем выпало мне дорожить –

 

Я сохраню во имя нашей

Несостоявшейся любви,

Во имя доли безучастной...

Молчи!.. пожалуйста, молчи...

 

Оставь мне то, к чему привыкла

Душа моя. Пусть тишина

Ей станет выстраданным смыслом –

Тем, что так чаяла она.

 

* * *

 

Из уст в уста передаётся

Строка, строка, строка, строка.

Сквозь толщу лет на свет пробьётся

Строка, строка, строка, строка.

 

И даже если распадётся

Она на слоги и слова,

Найдётся тот, в ком соберётся

Наследье сердца и ума.

 

Так слово за слово – по меркам,

Речь – в реку... В реки перейдёт.

Там будет место ЧЕЛОВЕКУ.

Всё остальное? – Незачёт!

 

О ПОЭТАХ...

 

От таких не уходят легко,

От таких – отрываются с болью.

Будто тысячи правильных проб

Не дают – разменять на иное.

 

Не дают переплавить мечи

На жетоны размеренной жизни,

Не дают уложить кирпичи,

Не меняя течение мыслей.

 

От таких не уходят легко,

От таких – уползают с укором,

Призывают в защитники зло

И меняют сюжет в протоколах.

 

От таких не уходят легко,

От таких – безнадёжно сбегают.

Всем сложившимся счастьям назло –

Без оглядки и без оправданий.

 

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЛЕЙТМОТИВ

 

Стихи мои – мои солдаты

И службу верную несут.

Четверостишные ребята.

Когда их в книгу призовут,

 

Там обсужденьями мусолят

И, критикуя, жмут и гнут,

Ища подтекстный смысл, до боли

Кромсают, на цитаты рвут.

 

В них ищут правду и крамолу,

Нажав на слабое словцо,

Склоняют автора к позору,

Швыряя строчками в лицо.

 

Винят, найдя неверность слову,

Как будто вовсе не стихи,

А выдержки из протокола

По случаю попали к ним.

 

Но, несмотря на трудность службы,

Не избегают мой призыв

И в зной, и в глад, и в мор, и в стужу.

Литературный лейтмотив!

 

Стихи мои – мои солдаты,

Да что там! – просто сыновья.

Ну, что ж, тогда... Вперёд, ребята!

За нами Небо и земля.

 

За нами те, кто ждёт рожденья.

За нами те, кто жив, кто мёртв.

За нами слова возрожденье,

За нами – мир, а с нами – Бог!

 

* * *

 

От невзгод и непогод –

Не сбежать за поворот.

Не стереть их и не смыть...

С ними надо просто... быть.

 

Поддержать терпеньем – боли,

А печали – приласкать,

И тогда подскажут хвори –

Как их нам превозмогать.

 

Непогоды не смущаться

И в невзгоды не тужить.

Коль сумеешь – так удастся

Жизнь по-жизненски прожить.

 

ОБЫКНОВЕННОСТЬ

 

Жизнь – короткая такая,

Даже если сотню лет

Жить тебе, нужды не зная.

Нет, не сотню – сотни лет!

 

Промелькнёт, исчезнув, детство,

Юность? – Тоже промелькнёт.

Никуда тебе не деться

От того, что всё пройдёт.

 

Жизнь – безжалостное время –

Не механика часов.

Не списать её недели,

Не сменить заводом ход.

 

Жизнь течёт и утекает.

И решать тебе – куда

Подрубить, свалить и сплавить

Отведённые года.

 

* * *

 

А знаешь, сколько их, стихов,

Написано под безнадёгу

Переплетённых в строки слов,

Под эту самую тревогу,

 

Под неуёмную печаль,

Под вечера – с их тусклым светом,

Под то, с чем расставаться жаль,

Хоть понимаешь – безответны

 

И ожиданье, и мольбы,

И письма... Сколько их писалось!

Под вразумления судьбы –

Незримых копьев наломалось.

 

И вот... Стихи, как зёрна рока,

Как семена души больной,

На суд всевидящего ока

В тетрадях выставлены мной.

 

Мальчишки юные, в исподнем,

Под прочеканенную стать

Надменных щёголей и модниц

Позволили в себя стрелять,

 

Прикрыв меня своей гурьбою,

Замяв под вал черновики...

Бурлацким тягом, бечевою,

Шли под читателя стихи.

 

А знаешь, сколько ещё будет

Печалью выращенных строк?

Тех самых, что не позабудешь,

Как с честью пройденный урок.

 

* * *

 

Двадцать первый? Тоже век.

Та же стужа, тот же снег.

Вьюжит за окном февраль.

Всё как водится, как встарь.

 

Двадцать первый – тоже век.

Где-то в нём есть человек.

Значит, всё не так уж плохо,

Значит, мир ошибся с охом,

 

Значит, я имею право

Февралю сказать – не прав ты.

И обычною строкой

Не отпор дать, а – отбой.

 

Двадцать первый – тоже век.

Ускоряет время бег.

У часов есть свойство – бой,

Что им – строчечный отбой!

 

Слышу посекундный скрежет

Между благом и войной,

И возвышенное «мир всем!»,

И обыденное «в бой».

 

* * *

 

Поговори со мною, тишина,

Безмолвием ночных московских улиц.

В который раз ночую у окна,

И тень моя, обыденно сутулясь,

 

Присела рядом... Как же я похож

На ту, что тёмным контуром на стены

Облокотилась... Видно, невтерпёж

Ей быть моей – моей подругой верной.

 

Она мне шепчет: «Милый, отпусти,

Дай мне хоть раз побыть

свободной тенью.

Не замуровывай велением строки

Меня, безвольную, в свои

стихотворенья».

 

ЖИТЬ

 

Что заставляет просыпаться

И жить. А что такое жить?

Смеяться? Хмуриться? Влюбляться?

Руководить или служить?

 

А может, ничего не делать

И ждать, когда погаснет день,

А с ним и радости и беды

Уйдут в непонятую тень.

 

Уйдут туда, где безвозвратно

Легли пластами времена...

Их симфонически потактно

Смирила берегом волна...

 

И будет ночь, и будет утро,

И задаваемый про «жить»

Вопрос... Да, с ним расстаться трудно.

Скажу: им нужно – дорожить.

 

С него приходит пробужденье

И дирижёра первый взмах.

Ну, что такое – жить?

Мученья?!

А может – счастье?

Иль не прав?...

 

* * *

 

Неправда, жизнь давала всё.

Но только вот не брали.

Хотели больше от неё

И с каждым днём... теряли.

 

Теряли юность – поцелуи,

Свиданья, ласки, встречи.

Теряли нежность майских улиц

И летнюю беспечность.

 

Теряли взгляды озорные

И чувственность здоровья.

Исчезли годы молодые,

Им старые – не ровня.

 

Искали лучшего, остались

С хибарой и корытом.

Имели, но вот брать боялись.

Их нет, но не забыты –

 

Живут теперь в воспоминаньях

Ушедшие навечно

Свободной юности желанья.

Как всё же, быстротечна,

 

Спешит, спешит куда-то жизнь!

Мы ж до сих пор боимся

Дышать, а так легко любить –

Открыто, бескорыстно.

 

Что может запретить любовь?

Кто может ограничить

Её, замешанную в кровь

С благословеньем свыше...

 

ЗАНОВО

 

Перечеркну и заново начну.

Но только это «заново», промокнув

Росою выпавшей, как водится, к утру,

Повиснув на заборе влажной кофтой,

 

Меня вернёт туда, где старый сор,

Где соль рассыпана и что-то

не сложилось.

Я возвращусь, как кающийся вор,

К тебе как заново,

надеясь встретить милость.

 

Но будет поздно, ты умрёшь в разлуке.

Не умирай, прошу, не умирай...

Тебя перечеркнули только руки,

А ты не поняла, сказав – прощай.

 

Я возвращаюсь в прошлое, как птицы

Летят весной на старые места.

Листаю вспять тетрадные страницы

До перечёркнутого немощью листа...

 

* * *

 

Носители времён, ваятели эпохи,

Кто вы, иных миров посланцы?

Вы, чьи планета ловит вздохи,

Как астроном протуберанцы.

 

Вы не подвластны той природе,

Что время выткало веками.

Отведено на небосводе

Для вас иных свечений пламя.

 

Кто вы, носители идеи,

Служители царицы Жизни,

Идущие сквозь поколенья

С благословеньем горных высей?

 

Вы, Леонарды и Михайлы,

Начал сплетенье и концов,

Ключи вселенских начинаний

От парадоксов – до основ.

 

* * *

 

Сначала плохо – очень плохо –

Невыносимая беда,

Когда уходит близкий кто-то

Не на день, на год – навсегда.

 

Не в ссоре, резко дверью хлопнув,

И не к другому, не к другой,

А, пальцы рук сомкнув и смолкнув,

Навечно, в вечный свой покой.

 

Сначала плохо – очень плохо,

И даже время – то, что врач, –

Каким бы ни коснулось боком

Души – для той лишь верный плач.

 

Сначала плохо – очень плохо.

Сначала плохо, а потом...

Потом стоящий рядом кто-то

Сорвёт и твой последний стон.

 

ЛЮБОВЬ ЛЮБВИ

 

Не хватит слов поэту,

Не хватит небу звёзд,

Когда любовь из Света

На грешника сойдёт.

 

Коснётся с миром сердца,

Согреет и простит,

А может ли иначе

Быть там, где Бог вершит?

 

И грешник обратится,

И воспоёт поэт,

И снова будет литься

Иззвёздный тихий свет.

 

Там, где не властны в рвениях

Ни прошлое, ни новь,

Одним прикосновением

Решает всё любовь.

 

Стих будет своеволием:

Молчи, поэт! Молчи...

Найдёшь ли, что есть более

Любви – самой Любви?

 

* * *

 

БОЖЕ, ВОЗБЛАГОДАРЮ

ЗА ЛЮБОВЬ, ЛЮБОВЬ СВОЮ.

ЗА ЛЮБОВЬ, ЧТО СЕРДЦЕ МАЕТ,

ВОСПЕВАЮ... ВОСКЛИЦАЮ –

ГОСПОДИ! ТОБОЙ УСЛЫШАН

МОЙ ПОЭТ –

ДУША МОЯ

РОЖДЕНА РОЖДЕНЬЕМ СВЫШЕ,

ЗДЕСЬ ОТНЫНЕ НЕТ МЕНЯ,

 

НО ДЫХАНИЕМ СЛАГАЮ

И ДЫХАНИЕМ ТВОРЮ.

ГОСПОДИ, ПРИМИ ПРИЗНАНЬЕ:

БОЖЕ!

... я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!..